Дашкова Полина - Кровь Нерожденных
КРОВЬ НЕРОЖДЕННЫХ
Полина ДАШКОВА
Глава 1
Она проваливалась в бесконечную черную муть. Звенело в ушах, тело не чувствовало никакой опоры. Она не могла понять, лежит она, или сидит, или вообще висит в воздухе, и это тошнотворное ощущение невесомости показалось знакомым. Так бывало в детстве, когда перекачаешься на качелях и, спрыгнув, не чувствуешь под собой твердой земли, пытаешься заново собрать вокруг себя пространство, а оно разваливается на куски…
С трудом разлепились отяжелевшие веки. По глазам резанул холодный люминесцентный свет. Она пыталась сообразить, где находится, но не могла.
Наконец сквозь звон в ушах различила голоса.
Разговаривали две молодые женщины:
- Слушай, если ее надо к искусственным готовить, зачем столько промедола вкололи? Она так до утра проспит.
- Подождем еще немного и будем будить.
- А показания-то какие у нее?
- Откуда я знаю? То ли мертвяк, то ли урод. Тебе-то что?
- Ну, так… Интересно. Жалко ее. Оксан, а можно я плод послушаю?
- Да брось, нечего там слушать.
- Мне практика нужна.
- Ну, валяй, послушай, если охота. Когда подошли к койке, женщина лежала с закрытыми глазами и не шевелилась. Она почувствовала, как откинули одеяло.
Несколько секунд было тихо, ей стетоскопом прослушивали живот.
- Оксан, а ребеночек-то живой! Сердцебиение нормальное, сто двадцать. Сама послушай!
- Делать мне нечего! Мало ли - живой. Они на таком сроке часто живыми рождаются, даже пищат, ручками-ножками дрыгают.
Потом-то все равно умирают.
- Может, и не надо искусственные делать? Женщине тридцать пять как-никак.
- Вот именно, тридцать пять. Старая первородящая это называется. У таких и получаются уроды.
Ее легонько похлопали по щекам.
- Женщина, просыпайтесь! Она не шевельнулась.
- Оксан, пошли пока чайку попьем, пусть поспит.
Ее укрыли одеялом, задвинули ширму и отошли.
- Ты, Валя, не лезь куда не надо. Ты свою практику отбомбишь, и гуд бай. А мне отсюда деться некуда.
Сколько здесь, сестрам нигде не платят.
***
Она полностью пришла в себя. Она, Лена Полянская, так испугалась, что дурноту как рукой сняло. Когда шаги сестер стихли, она быстро соскочила с койки и выбежала за ширму.
Это была не палата, а что-то вроде кабинета: стеклянный шкаф с инструментами и лекарствами, банкетка, обтянутая клеенкой, письменный стол. На столе стояла ее сумочка, на спинке стула висел зеленый хирургический балахон. Схватив сумочку и балахон, Лена выглянула в коридор.
Там было пусто. Прямо напротив она увидела приоткрытую дверь, на которой был нарисован бегущий по ступенькам человечек: запасной выход. Лена быстро побежала вниз по лестнице.
Было темно и тихо. Босые ноги не чувствовали холода, а сердце колотилось так, что казалось - сейчас разорвется. На бегу она окончательно пришла в себя.
Пробежав несколько этажей, Лена остановилась перевести дух. "Куда и зачем я бегу? - подумала она. - Сейчас я выскочу на улицу в таком виде - и что дальше?"
Уже спокойно пройдя несколько ступенек, она посмотрела вниз и увидела поблескивающую в темноте цинковую дверь. За дверью был подвал.
Когда медсестра Оксана Сташук и студентка-практикантка Валя Щербакова вернулись, койка была пуста.
- Ну вот и хорошо, - сказала Оксана, - больная сама проснулась. В туалет, наверное, пошла. Сейчас вернется, начнем готовить.
- Оксан, давай все-таки погодим капельницу ставить. Пусть врач еще разок посмотрит.
- Валя, прекрати! Надоело! Тебе заново все объяснять, да? - Оксана посмотрела на часы. - Она у меня должна уже пятнадцать минут под капельницей с о
